Пролетели года, отгремели бои.

Отболели, отмаялись раны твои,

Но, далекому мужеству верность храня,

Ты стоишь и молчишь у святого огня.



Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал,

Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял.

Почему же ты замер — на сердце ладонь,

И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?



Говорят, что не плачет солдат: он солдат,

И что старые раны к ненастью болят.

Но вчера было солнце! И солнце с утра...

Что ж ты плачешь, солдат, у святого костра?



Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал,

Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял.

Почему же ты замер — на сердце ладонь,

И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?



Посмотри же, солдат, — это юность твоя:

У солдатской могилы стоят сыновья!

Так о чём же ты думаешь, старый солдат?

Или сердце горит? Или раны болят?



Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал,

Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял.

Почему же ты замер — на сердце ладонь,

И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?

И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?